В конце 1920-х гг. начались гонения на кадры старых музейных специалистов, против ряда их них выдвигались обвинения в контрреволюционной деятельности. Были репрессированы Н.П.Анциферов, М.Д.Беляев, Г.С.Габаев, М.И.Смирнов и др. Закрываются музеи-монастыри, перепрофилируются под другие задачи музеи-дворцы, закрывается ряд крупных музеев (музей мебели, Военно-исторический в Москве).
Как ужу было сказано, кадровый аппарат музеев в 20-30-х г.г. формировался с учетом чистки (уже в конце 1920-х) по классовому признаку: советская власть занималась “орабочением” своих музеев, особенно центральных и крупных. В начале 1930-х годов из музеев были уволены ценнейшие кадры — лишь только за то, что имели дворянское или купеческое происхождение. Как отображение всероссийской картины музейной кадровой политики приведем пример Эрмитажа. В 1930-е годы пресловутое “орабочение” привело к резкому изменению и концепции музейной работы: “Существенным тормозом более решительного внедрения подлинно марксистских методов в ряде отделов является отсутствие материалов, относящихся к эксплуатируемым классам, при наличии огромного количества материалов господствующего класса… С момента чистки в Эрмитаж принят ряд членов ВКП(б) и ряд научных работников из молодежи и научных работников марксистов… Предложение комиссии по чистке — пункт об изжитии индивидуалистических тенденций в научно-исследовательской работе — выполнено”.
Трудно представить что-либо более фантасмагорическое, нежели сводка о “засоренности аппарата”, иллюстрирующая ход борьбы с “классово неполноценными” сотрудниками.
«Сводка о засоренности аппарата:
а) белогвардейцев нет. Офицеры старой армии — 7 (библиотека — 1, отдел Запада — 3, сектор доклассового общества — 2, аспирант — 1);
б) жандармерия, полиция — сведений нет;
в) бывшие фабриканты, помещики — 1 (нумизматика — 1);
г) дети служителей духовного культа — 5 (сектор Востока, отдел нумизматики — 3);
д) торговцы, купцы — 4 (охрана — 2, отдел нумизматики — 1, отдел Запада — 1);
е) дворяне — 55 (руководство — 3, технические работники — 12, специалисты — 40);
ж) потомственные, почетные и личные граждане — 13».
Согласно классовым нововведениям, в администрации музея, инженерно-техническом составе и охране стали работать члены партии. Парторганизация в Эрмитаже окончательно, де-юре, оформилась только в 1930 году и начала немедленную инфильтрацию во все сферы деятельности музея. В декабре 1928 года музей возглавил П.И.Кларк — революционер-народоволец, когда-то бежавший с каторги. Он сразу занялся внедрением в экспозицию принципа историзма на “основе учения Маркса о социально-экономической формации” и содействием росту количества партийных кадров. Но он проработал немногим более года. Новый директор, Л. Л. Оболенский, при приеме на работу вынужден был доказывать, что фамилия его “ничего общего с княжеской не имеет”: “Отец, сын маленького уездного чиновника, старый революционер, народоволец, привлекался по каракозовскому делу… в ссылке женился на моей матери, по происхождению крестьянке. Княжеского в моем происхождении ничего не имеется”.
Рабоче-крестьянская инспекция РСФСР, созданная, разумеется, по классовому принципу, занялась чисткой рядов музея. Комиссию возглавил представитель класса-гегемона — рабочий Воробьев. Деловые качества сотрудников “сверху донизу” представители новых вершителей судеб оценивали, исходя из собственных интеллектуальных возможностей и из собственного же классового чутья. Таким образом, зачастую люди, имевшие “неблагополучное” с большевистской точки зрения происхождение, объявлялись профессионально непригодными.
Вот лишь один пример “вычищенной”, но восстановленной впоследствии М. И. Максимовой, старшего помощника хранителя эллино-скифских древностей. Ей инкриминировалось “участие в реакционных группировках, связь с контрреволюционерами-белоэмигрантами Европы”. В реальности “вина” Максимовой заключалась лишь в том, что родилась она в семье купца второй гильдии и с 1909-го по 1914 год жила в Германии, ездила как искусствовед в Грецию, Италию, Францию. Лет через пять этих поездок хватило бы на расстрел, но пока, в начале 1930-х, Максимова смогла даже восстановиться на работе. Без права работы среди прочих были “вычищены” заведующий Отделением прикладного искусства профессор А. Н. Кубе, работавший в музее с 1910 года и А. А. Ильин, член-корреспондент Академии наук. “Особенно неприятное впечатление произвела на всех “чистка” Ильина. Старый и очень уважаемый человек стоял перед всеми, подперев рукой голову (он был частично парализован), а на него нападали бойкие молодые невежды. Эрмитаж бурлил, как муравейник, так как снятые сотрудники имели перед музеем определенные заслуги, а обвинения часто бывали абсурдными и неверными”. К счастью, и Кубе, и Ильин вскоре были восстановлены. Эти относительно благополучно закончившиеся эксцессы — исключения из мрачного правила: большинство уволенных вернуться в Эрмитаж не смогли. Очевидно, в обстановке нарастающего тотального страха уволенный “классово чуждый” специалист вообще не мог рассчитывать на хоть какую-то квалифицированную работу по специальности и, следовательно, приемлемый социальный статус. Так ломались судьбы, а советское государство теряло уникальных специалистов. Так прерывалась связь времен.
Другие статьи:
Природоведческие музеи
В XIX веке происходило выделение из состава музеев комплексного профиля природоведческих музеев, что объяснялось становлением естественнонаучных дисциплин. В результате накопления и осмысления все большего количества новых научных фактов ...
Прическа
«Каре»
Стрижка «Каре» с незапамятных времен до настоящего времени занимает одно из ведущих мест. На основе «Каре» выполняется большое количество различных причесок. Эта стрижка встречается еще в Древнем Египте. Волосы специально начесыва ...
Мусейоны Древней Греции
В Античную эпоху были заложены основные направления в философии, архитектуре, литературе, законодательстве и т.д. Несомненно, что все созданное человеческим гением в эпоху Эллады и Древнего Рима получило в дальнейшем осмысление и творческ ...