Разрешение авторами общей антиномии истины и культуры осуществляется просто и без затей в пользу культуры. Вот, собственно, и все. Тем более важно видеть подлинный идеологический смысл такой подмены науки теологической идеологией.
Здесь, однако, необходимо сказать и о приеме, с помощью которого осуществляется такая подмена гносеологии теологией а la Тейар де Шарден. Этот прием - стирание разницы между оценочным суждением и суждением факта, или еще более общо - между реальностью и оценкой, истиной и ценностью. Мы тем самым поневоле должны вступить в сферу этики: volens nolens приходится с сожалением обращать внимание на то, что этическим принципам, встроенным в научную европейскую культуру, противоречит такая страусова логика (от того, что не нравится, прятать голову под крылышко, при которой исследователя - представителя конкретных наук - гносеолог ставит перед необходимостью «учитывать человеческую размерность». Если в любых других областях господствуют свои ценности, то в науке как таковой сама истина и есть единственная ценность. Любое отступление от этого постулата вынуждает исследователя следовать логике «чего изволите» или «что станет говорить княгиня Марья Алексевна», то есть служить не истине, а людям.
На первых же страницах богатейшей по материалу и занимательнейшей по форме книги видного историка культуры античности Г.С.Кнабе читатель встретится с определением культуры как «формы общественного сознания» (это, стало быть, наряду с религией, мифологией, правосознанием и т.д.???), с тем, что культура мыслится автором как состоящая из двух «движений», они же «сферы», они же «типы» и «регистры»[24]. И это все для утверждения той нехитрой мысли, что культура бывает высокая, элитарная («Культура» идей, образов, науки искусства и просвещения) и низкая (культура привычек, вкусов, стереотипов поведения в быту и т.д.). Источник такого незамысловатого теоретического пассажа очевиден, но не примитивен: за ним стоит действительная существенная закономерность социального развития, на которую до недавнего времени не обращали внимания. И то, что общесоциальная закономерность выступает в одеждах культурологии - симптоматичный и многозначительный факт. Тем не менее скромная дихотомия - «бинарная оппозиция» высокого и низкого в культуре не дает концептуальных средств для упорядочения культурных явлений, которые по этой самой причине автору приходится сваливать в кучу или распределять по таксонам в соответствии со случайными признаками. Значения, ценности, обряды, ритуалы и мифологии, образцы, оригиналы и стереотипы влекутся здесь длинной чередой, следуя лишь одной логике - прихотливой логике авторского рассказа. И в этом смысле куда более привлекателен классически ясный К.Леви-Строс, который считает существенным не различение высокой и низкой культуры (это всего лишь эмпирическая очевидность, которую еще надо истолковать) - он различает научно-антропологический смысл понятия культуры и обыденное значение слова «культура», хотя в качестве «научного» он и принимает замшело-перечислительное Тейлорово определение культуры: «знания, верования, искусство, мораль, право, обычаи и все другие способности или навыки, приобретенные людьми в качестве членов общества». Тем не менее, согласно К.Леви-Стросу, «не следует смешивать два смысла слова "культура". В общем употреблении культура обозначает просвещение, обогащающее суждение и вкус. В техническом языке антропологов это совсем другая вещь . В культуре, взятой во втором смысле, все является объектом изучения: и продукция, которая в первом смысле будет отнесена на самый низкий уровень, и продукция, уровень, так же, как и те, которые оцениваются как высокие, благородные. Культурный релятивизм довольствуется утверждением, что никакая культура не располагает никаким абсолютным критерием для установления этого различия с продуктами другой культуры. Зато каждая культура может и должна это делать применительно к себе самой, ибо все принадлежащие ей - это одновременно и наблюдатели, и агенты.
Другие статьи:
Кабульский музей
Также известен как Национальный музей Афганистана.
Двухэтажное здание музея построено в 1922 году в 9 километрах к юго-западу от исторического центра Кабула, Афганистан.
Основой коллекции музея стала кунсткамера, которая начала работать ...
Скудные пятидесятые
В конце 1940-х и начале 1950-х экономика Японии находилась в глубоком экономическом кризисе. Разумеется, это не способствовало развитию анимации, да и к тому же киноэкраны страны были заполнены хлынувшим из США потоком иностранной анимаци ...
Индустриальные и спортивные субкультуры
В начале 20-го века с романтизацией городского образа жизни и неспособности части молодежи жить вне города возникают индустриальные(городские) субкультуры. Часть индустриальных субкультур вышли из фанатов музыки индастриал, но наибольшее ...